Бесценная важность наглядных пособий
представим описанный процесс в виде схемы»
(Зигмунд Фрейд,лекции по психоанализу, 1912г.)
С какой целью мы проводим ивент?
Будь то семинар, презентация, мастер-класс, круглый стол, -в конечном итоге, цель одна: мы хотим сообщить слушателю некую информацию. Эта информация, конечно, может быть различна, начиная от простейшей (наш товар — самый лучший!) и заканчивая весьма сложными для понимания случаями (о возможностях повышения КПД биогазовых установок). Так или иначе, мы пытаемся сообщить слушателю нечто, и надеемся, что он это нечто:
а) услышит
б) поймет
в) запомнит
Что мы делаем для того, чтобы добиться цели? Мы произносим слова нашего выступления громко и понятно, а в целях лучшего запоминания выдаем раздаточный материал. Достаточно ли этого?..
Обратимся к законам восприятия и с их помощью проанализируем, как можно улучшить нашу коммуникацию с аудиторией.
Слух или зрение? Восемьдесят или двадцать?
Сказанное выше, казалось бы,очевидно. Не очевидно другое. Словесные описания, а равно и любая другая звуковая информация, всегда неполна. Она всегда несет значение символа, намека. Чтобы представить себе предмет, о котором идет речь, мы вынуждены дорисовывать его в своем воображении. На это тратим время и ресурсы мозга. «Длинный темно-синий седан остановился у магазина, из него вышел человек» - первая часть фразы вынуждает нас представить себе машину, и, занятый этой реконструкцией, наш мозг может не успеть уловить основной месседж: из машины вышел человек.
Однако, если мы видим предмет, тонет нужды воображать его — и на этом экономится время и ресурс. Визуальные образы, вмонтированные в поток информации, разгружают мозг, поскольку воспринимаются быстро и легко. Ресурс восприятия сохраняется для той части информации, которая представлена словесно.
Вывод предельно прост и чрезвычайно важен. Достаточно важен для новой строки: чем больше наглядных образов, тем легче и быстрее воспринимается информация.
Предметность против абстракции.
Вся зрительная информация, воспринятая нашим мозгом,обрабатывается с неодинаковой скоростью. Дело в том, что образы, которые мы видим, делятся на более вещественные, предметные, и более символичные, абстрактные. Представьте себе:
- слиток золота
- пачку банкнот
- банковский чек на предъявителя
- книгу с информацией о том, как заработать миллион
Легко увидеть, что каждый следующий предмет — менее вещественен, более символичен, и в силу этого воспринимается нами как менее важный и ценный. Особенно это станет заметно, если представить себе, что мы голодны, а перед нами, как раз между слитком золота и чеком, стоит тарелка с картошечкой и курочкой-гриль. Несомненно, слиток дороже, а чек может быть на еще большую сумму, но и то, и другое требует дополнительных операций (обмена, купли-продажи), прежде чем превратиться в нечто, действительно нужное нам.
Именно в этом общий недостаток всех абстрактных образов: они не ценны и не опасны сами по себе, а лишь обещают блага или предостерегают об опасности в будущем. Абстракции не могут быть использованы нами прямо сейчас. Поэтому и обработку их наш мозг откладывает на потом, и работает в первую очередь с наиболее вещественными штуками. Сперва съесть курочку, затем пойти в банк с чеком, а чтение книги о бизнесе отложить на после.
Какой практический вывод возможен из этого?
Даже визуальные образы неодинаковы по легкости восприятия и понимания. Текстовое описание воспринимается медленней и труднее, чем схема; схема — труднее, чем рисунок; рисунок — труднее, чем фото; фото — труднее, чем реальный объект.
Иными словами, чтобы рассказать о пингвине, лучше всего показать аудитории... пингвина.
Если его нет — показываем модель пингвина в полный рост.
Если нет модели — показываем фото. За неимением фото —рисуем мелом на доске корявенькую пташку с ластами. Если и доски нет, что ж, тогда уже: «Пингвины суть семейство не летающих морских птиц...»
Обратим особое внимание на важность и ценность модели.Именно модель (ростовая фигура, кукла, муляж) является наилучшим приближением к реальности, а не фото. Недаром даже военный устав предписывает рассказывать солдатам план наступления с использованием моделей, а не просто по карте, и — не дай бог! - не на словах. Только рассмотрение модели снимает все вопросы. Фотография или схема — нет.
Эффект первого дня в Париже.
Человеческий мозг сохраняет в долговременной памяти не более 15% полученных в ходе лекции знаний. Не ново? Все мы слышали такое? А задумывались, почему так? Мы такие тупые, что не можем никак запомнить больше 15%?.. Да неужели! А насколько подробно, в таком случае, вы помните обстоятельства вашего первого поцелуя? Тоже 15%? Только имя и пол того, с кем целовались?..
А еще, например, сравните яркость ваших воспоминаний о 31 декабря прошлого года и о 13 августа. Или вот: сколь хорошо вы помните ваш первый визит в Париж? А ваш первый визит в Харьковский район?
В чем причина такой разницы? Чтобы избавиться от версий о силе любви и романтики, обратим внимание на то, что и день похорон, на которых побывали, мы тоже помним во множестве деталей. Дело вот в чем. С наибольшей легкостью, яркостью, полнотой мы запоминаем либо то, что
+ ново
либо то, что
+ окрашено эмоциями.
В этих случаях мозг видит особую необходимость в запоминании информации и энергично вписывает в память детали. Если информация нова — значит, в нашей копилке знаний ее еще точно нет, и для нее тут же выделяется новая «полочка». Если информация сопровождается эмоциями — значит, она особенно важна. Эмоции страха, тоски, отчаяния — указатели на опасность ситуации; эмоции радости, наслаждения, вдохновения, счастья — указатели на ее ценность. И то, и другое следует запомнить: чтобы впредь попадать в подобные ситуации, либо, наоборот, чтобы их избегать. Наш мозг получает мотивацию, стимул для запоминания.
Все (подчеркиваю — все!) случаи«чудесного» чрезвычайно яркого запоминания событий связаны или с тем, или с другим: с новизной или с эмоциями.
А вот в случае, если мы слушаем монотонную безрадостную (но и не страшную) лекцию о не новом для нас предмете — ну, например, о повышении узнаваемости бренда с применением BTL-акций — вот тогда процент сохраненной в памяти информации, действительно, упадет до 15, а то и ниже.
Как все сказанное помогает нашей презентации? Что мы можем сделать, чтобы аудитория запомнила наш ивент, как первый день в Париже?
Первый вывод очевиден: нужно рассказывать и показывать то, чего слушатель еще не знает. Мы, конечно, постараемся. Но это зависит не только от нас: искушенную аудиторию сложно удивить знаниями.
Но у нас остается вторая возможность:влиять на эмоции. Иллюстрации, помимо наглядного отображения сути, несут также чувства. Предположим, на стене зала висит плакат с надписью: «Узнаваемость бренда: чем больше, тем лучше». Уже неплохо. А как на счет картонной фигуры марсианина, который отнимает у зомби рошеновский батончик? Как на счет тренинга «Индиана Джонс и узнаваемость бренда», проходящего в пещере с паутиной и сундуками накрепко забрендированных сокровищ? Как по-вашему, что вызовет больше эмоций? А что лучше запомнится?
Ах, классификация. Ох, классификация...
В ходе получения информации, человеческий мозг стремится рассортировать и упорядочить ее, «разложить по полочкам». Критериев для такой сортировки есть множество: важность сведений, их актуальность сейчас или в будущем, насколько это касается лично меня, насколько это совпадает с моими убеждениями, из какой вообще это области знаний?..
Это явление не есть тайна. Стараясь помочь мозгу рассортировать знания, лекторы и докладчики делят свое сообщение на пункты, дают пунктам заглавия, предупреждают: сейчас речь пойдет о таком-то предмете, а сейчас — уже о другом.
Но есть и подводные камни.
Первый из них таков. Когда текст имеет заглавие, именно поэтому заглавию слушатель и судит, на какую полочку положить всю следующую ниже информацию. Если заглавие звучит не ново или просто скучно, то... результат очевиден. В ряде случаев, сразу заинтриговать и заинтересовать слушателя — важнее, чем помочь ему классифицировать информацию. Пока мозг не знает, на какую полочку положить знания, он точно будет прислушиваться и обдумывать — хотя бы для того, чтобы выбрать полочку. И в этом деле нам снова-таки помогают наглядные пособия — разумеется, интригующие.
«А сейчас поговорим о том, как из этого (докладчик ставит на стол стакан воды) можно сделать вот это (на всю стену вспыхивает фото ночного города в миллионе огней)». Тот же самый доклад, конечно, можно было бы озаглавить и: «Оценка энергетического эффекта термоядерного синтеза», только минуте на пятой задние ряды уже мирно дремали бы.
И второй подводный камень. В угоду стилю, общей концепции и простоте подготовки обычно все кадры, все плакаты, все листы раздатки к одной презентации оформляются однообразно. Одинаковый шрифт, цвета, в левом углу — логотип, в правом — название темы... Между тем, для нашего сознания то, что выглядит похоже, является похожим и по сути. Картинки, выглядящие одинаково, будут уложены на одну и ту же полочку в памяти, одинаковым образом оценены либо одинаково быстро забыты. Представьте себе серию черно-белых фото одного размера в одинаковых рамочках, на которых показаны:
- пожар
- орда варваров
- крокодил
- дельфин
Только вдумчивый человек поймет, что имеет дело с грубой ошибкой презентации. Большинство решат, что дельфин — зверски опасная тварь, даже если прямо под фотографией дельфина написано обратное.
Если мы хотим, чтобы наши плакаты, слайды, схемы доносили разные мысли, то и выглядеть они должны принципиально по-разному! Переходим от раскрутки в соц-сетях к рекламе на ТВ? Выключаем проектор с картинками Фейсбука, достаем и ставим на кафедру картонный телевизор с дыркой вместо экрана, и выглянув в нее объявляем новую тему.
Не стильно? Не выдержано? А давайте вспомним, какова наша цель. Создать шедевр дизайна, или все-таки донести наш месседж слушателям?
Наклеивать ярлыки — это мы никому не отдадим.
Мы же — неглупые люди, верно? У нас за плечами школа, парочка высших образований, десяток тренингов и чтение Стивена Кови за ужином. Мы приучены к тому, что любой визуальный образ сопровождается поясняющей запиской. Рис. 1: порядок подготовки мыши к эксперименту.
Безоценочное восприятие — это из арсенала тибетских монахов. А для нас естественно, что каждый предмет идет в комплекте с некой оценкой, параметром, характеристикой, хотя бы названием. Мы ждем комбинации образа, текста и числа. Товар + цена. Карта страны + название столицы. Машина + объем двигателя. Человек + имя и дата рождения.
Именно в такой комбинации мы воспринимаем образы быстрее и легче. Мы ожидаем подсказки относительно того, как бы нам точнее и правильнее воспринять данную вещь. Фото ядерного взрыва и формула Е=mc2 как-то между собой связаны — уже полдела; осталось понять, как именно связаны.
Поэтому, подготавливая материалы для нашего ивента, следует позаботиться о том, чтобы наиболее важные тезисы, выводы были снабжены иллюстрациями; но и наоборот: к наиболее ярким и интересным иллюстрациям полезно будет присоединить фразу или формулу — из числа тех, которые мы хотим, чтобы слушатель запомнил в первую очередь. Именно так, в комплекте «изображение + подпись» наилучшим образом запомнится и то, и другое.
Фото: слоненок растопыривает уши, чтобы казаться большим и сильным; подпись: «Узнаваемость бренда — чем больше, тем лучше».
Поскольку наш мозг с трудом запоминает более пяти объектов подряд, остановим наш список на этом числе. Однако, подытожим информацию. Один
из основных параметров, по которым мозг сортирует данные, есть параметр «хорошо — плохо». Поможем ему в этой сортировке.
Хорошо, когда выступление сопровождается иллюстрациями.
Особенно хорошо, если эти иллюстрации — модели и фигуры,а не картинки на экране.
Хорошо, когда иллюстрации выглядят необычно и интригующе.
Также хорошо, если они вызывают эмоции.
Хорошо, когда к иллюстрации прилагается подпись.
Благодарю за внимание.
Рисунок жирного британского кота, машущего лапкой на прощанье.
Нравится статья? Подпишитесь на обновления.
